Церковнославянский язык – сокровище нашего Богослужения

Богослужение Православной Церкви имеет особый язык, который называется церковнославянским. В научных кругах можно встретить название «старославянский» или «древнеболгарский», хотя по сути — это один и тот же язык, — язык, на котором написаны церковные книги.

Без преувеличения, он является сокровищем нашего Богослужения, также важен, как иконы или уникальное храмовое зодчество! Главная его особенность состоит в том, что на церковнославянском языке только молятся, беседуют с Богом, доверяют Ему как своему Творцу и Промыслителю самые сокровенные движения ума и сердца. По сравнению с разговорным языком, в деле молитвы церковнославянский имеет то важное преимущество, что на нем не ведут праздных или грубых разговоров, поэтому он свободен от всевозможных мирских ассоциаций, чист и особым образом настраивает на молитву. Некоторые слова в нем даже имеют совсем иное значение, нежели в современном разговорном языке (например, «гнать» обозначает «стремиться к чему-либо», «прелесть» — духовная болезнь, «живот» — жизнь).

Церковнославянский язык появился благодаря апостольскому подвигу святых Кирилла и Мефодия (IX в.), которые создали азбуку и проповедовали христианскую веру в Великой Моравии (на территории современной Чехии). Затем ученики святых братьев обосновались в Болгарии, где расцвела славянская письменность. А после крещения Руси (в 988 г.) славянские книги появились и на русской земле. Поначалу книги сверялись с болгарскими оригиналами (ведь первые славянские книги мы получили именно из этой южной страны), а в XVII веке, в ходе реформы патриарха Никона, их заново перевели с греческих первоисточников, чтобы Православие на Руси и на Востоке имело общую основу, одинаковые тексты богослужебных книг.

Нельзя сказать, что современный язык совсем не подходит для молитвы, но его образный ряд слишком тесно связан с повседневностью, привязан к земле. Слово «Бог» в некоторых газетах пишут с малой буквы, а обращение «Боже» в русской грамматике считают не существительным, а междометием…

Как бы там ни было, хоть и называют некоторые справочники церковнославянский язык «мертвым», для нас он не мертв. Мы активно общаемся на нем — с Богом, со святыми. По глубине проникновения в душу и степени затрагивания всего человеческого существа, он имеет большую силу. С его помощью может происходить настоящее преображение человека! И после этого его называют «мертвым»?!

Церковный язык имеет стройную грамматику, гораздо более разнообразен в написании слов (например, в нем три буквы для передачи звука «е», столько же для звука «и», и пять, связанных со звуком «о»). В нем три основных вида ударений, а священность слов подчеркивается при помощи «титлов» (от слова «титло», табличка, которую прикрепляли на возвышенном месте). Прошедших времен в церковнославянском четыре, и каждое имеет особый оттенок смысла, подобно некоторым европейским языкам.

Красота и неповторимость церковнославянского языка связаны, прежде всего, с боговдохновенной поэзией святых авторов. Каждый тропарь, ирмос, стихира полны ярких, запоминающихся образов. Особенно много прекрасных эпитетов адресуется Божией Матери, заступнице христиан. «Что (Кем) Тя наречем, о Благодатная?/ Небо – яко возсияла еси Солнце Правды;/ рай – яко прозябла (израстила) еси Цвет нетления;/ Деву – яко пребыла еси нетленна;/ Чистую Матерь – яко имела еси на святых Твоих объятиях Сына, всех Бога…» (из молитв Третьего Часа).

Церковнославянский язык, являясь языком переводов с греческого, тесно связан с древним Византийским Православием, которое передано нам, как сокровище, для сохранения и приумножения христианской веры. Некоторые фразы на церковнославянском звучат малопонятно. Но это потому, что переводы с греческого были сознательно сделаны «слово в слово», не учитывая природные особенности славянского языка. Такова была традиция в Византии (государство, существовавшее в IV-XV веках на территории нынешних Греции, Турции и других стран): разрешалось переводить священные тексты на национальные языки, но с одним условием — переводы делались дословные, как «калька». Благодаря этому удавалось избежать «вольной» трактовки текстов, ведь иногда, в угоду красоте перевода, авторы могут исказить первоисточник, а в передаче догматических истин вольный перевод недопустим!

В некоторых храмах Беларуси практикуют Богослужение на белорусском языке, противопоставляя (как думают некоторые) «белорусскоязычную» службу «русскоязычной» в остальных приходах. На самом деле в большинстве наших храмов служат на церковнославянском, а не на русском, и никакого политического мотива в этом нет, ведь на этом священном языке совершают богослужения в Сербии, Болгарии, Черногории, Польше, России и на Украине. Церковнославянский — язык межнационального общения славянских стран. Таким образом, он впитал в себя и греческие элементы, и слова из еврейского языка (особенно — имена), тесно связан со всем славянским миром, а также весьма близок по грамматическому строю с языками романской группы!

Конечно, церковнославянскому языку нужно учиться, постигая его постепенно, шаг за шагом, чтобы его красота сочеталась с пониманием образного и догматического ряда предлагаемых Церковью текстов. Тысячу лет назад наши предки на Киевский Руси тоже учились понимать церковнославянский язык, прикладывая к этому усилие.

Приложим же усилие и мы, чтобы церковный язык стал для нас настоящим проводником в чистый мир возвышенных святых образов. Ведь церковнославянский язык сродни древним иконам и фрескам— их надо оберегать, подолгу всматриваясь, с любовью постигая, чтобы изображаемый духовный мир нашел отражение в сердце и принес плод в терпении и покаянии.

Преподаватель Минского духовного училища

Андрей Ахметшин

 

oroik.by