Как новомученики проповедовали в тюрьмах

Хотите знать, как действует Бог? Доверьтесь Ему. Тогда будет как у новомучеников: тюрьма станет амвоном, а душевая кабина – крещальной купелью.

Будучи в заключении, ап. Павел первым подтвердил этот миссионерский опыт: «Желаю, братия, чтобы вы знали, что обстоятельства мои послужили к большему успеху благовествования, так что узы мои о Христе сделались известными всей претории и всем прочим» (Филп. 1:12).

Сщмч. Михаил Чельцов в «Воспоминаниях «смертника» о пережитом» писал: «Изгнали нас большевики из тюрем в одну дверь, впустили в другую. Пусть эта дверь была дверью тюремного заключения, и священник входил в нее в положении арестанта. Это было даже тем лучше: он не отделялся от других, а был таким же арестованным; он там был бесправным, гонимым и преследуемым; он, страдающий наряду с другими, поистине мог лучше сострадать другим. Не раз и не в одной я сидел тюрьме – и всюду встречался именно радостно, как нужный и полезный человек; всюду пользовался вниманием, услугами».

Там, где Бог определяет находиться, там и поприще для слова и дела. Именно так подходили к своей жизни новомученики. Сщмч. Онуфрий (Гагалюк) писал в одном из писем: «Нужно работать Богу и людям в тех условиях, в каких Господь определил мне жить. Служитель Христов должен нести свет Христов и в темнице, как это делали апостолы. Сказать слово веры своему случайному собеседнику, приголубить ребенка, открыто исповедовать и защитить свою веру, несмотря на насмешки и гонения неверующих, – все это значит нести свет Христов в окружающую жизнь». Одесский святитель в заключении приобрел паству, которая ему доверяла. Ожидавшие исполнения приговора люди, часто далеко не идеального поведения, каким-то образом передавали или бросали в окно его камеры краткие записки: «Дорогой батюшка, молитесь о нас!» И когда доносилось эхо выстрелов, епископ молился об упокоении тех, с кем был соединен страданиями: «Помяни, Господи, души убиенных соузников моих во Царствии Твоем».

Место слез, место горечи, место отчаяния – тюрьма. Убедить, что в заключении есть воля Божия, если заключение несправедливое, очень трудно. По словам одного из исповедников, убедить можно было только заразительностью своего Божественного веселья, своей радости в вере.

Стойкость всегда восхищает. Тем более восхищает стойкость в вере и в доверии Богу. Преподобномученик Феодор (Богоявленский), попав в исправительно-трудовой лагерь, не имел намерения сообщать о месте заключения и писать близким. Ему хотелось на время заключения, которое явилось для него подвигом сугубым, пожить, полагаясь только на Бога, не надеясь ни на материальную помощь близких людей, ни на согревающее душу слово их поддержки.

Конечно, такие яркие вспышки веры и надежды на Бога не могли остаться незамеченными. В «Колымских рассказах» В. Шаламов передает потрясающее свидетельство торжества веры над заблуждениями и безбожием. Он описывает обстановку: «Ссыльных там семь человек. Два комсомольца-анархиста, муж и жена – последователи Петра Кропоткина, два сиониста – муж и жена, два правых эсера – муж и жена. Седьмой — православный богослов, епископ, профессор Духовной академии, читавший в Оксфорде лекции когда-то. Пестрая компания. Все друг с другом во вражде. Бесконечные дискуссии. И все – каждый по-своему — думающие, читающие, честные, хорошие люди. Я уехал на целых два года в таежную глушь. Через два года я возвращаюсь той же дорогой. Все ссыльные здесь – никого не освободили. Но – я увидел там больше чем освобождение. Там ведь были три семейных пары: сионисты, комсомольцы, эсеры. И профессор богословия. Так вот – все шесть человек приняли православие. Епископ всех их сагитировал, этот ученый профессор. Молятся теперь Богу вместе, живут евангельской коммуной».

Причем, миссионерским духом отличались не только ученые-богословы, но и верующие миряне. Из материалов дела одесского мученика Леонида Салькова мы узнаем, что отбывая наказание в Карлаге, он проводил религиозные обряды, распространял среди заключенных написанные им молитвы.

Надо было работать и служить там, где Бог поставил. «Наша епархия теперь вот! – сказал как-то сщмч. Кирилл (Смирнов), – И широким жестом показал на сидевших в комнате двух-трех близких ему людей. – Теперь мы совсем по-иному должны сознавать свои задачи. Довольно мы ездили в каретах и ничего не знали».

Рассказывают, что в Древней Церкви был епископ, который все селение перевел в Православие, не сказав ни одного слова. Сама жизнь его была миссией. Так жили и многие из новомучеников.

Когда в епархии сщмч. Лаврентия Балахнинского начались аресты пастырей, Владыка посещал их в тюрьме. В 1918 года чекисты арестовали и его. В тюремной камере он непрестанно молился, не обращая внимания на насмешки сокамерников. Вскоре те, видя силу духа Владыки, стали стремиться подражать ему. Слепая и парализованная с детства блаженная Матрона Анамненская Белякова за авторитет среди верующих была заключена в Бутырскую тюрьму. Но пробыла она там недолго, потому что сделалась объектом почитания всех без исключения заключенных, которые начали петь акафисты и молиться. Ее должны были куда-то деть. Убить боялись, а отправить в лагерь не позволял пример тюремного молитвенного подъема заключенных. Сщмч. Петр (Зверев) арестован и отправлен на Лубянку, но и там Владыка не прекращал проповедь: ему не успевали посылать кресты: обращая людей к вере, Святитель снимал свой крест и надевал на обращённого: «Я хотел бы открыть им и показать своё сердце, как страдания очищают душу». Он еще до революции был епархиальным миссионером, а в 1916 покинул настоятельство монастыря и уехал проповедником на фронт.

Рассказывают о случившемся с прписп. Леонтием (Стасевичем): «Батюшка был посажен в камеру с вором-рецидивистом; зайдя в камеру, он сделал земной поклон, а когда пришло начальство с осмотром, то увидели, что вор стоит на коленях и плачет, а батюшка утешает его». При встрече со сщмч. Григорием Авериным всякому было ясно, что перед ним священник. В бараке он открыто молился, беседовал с заключёнными, читал им вслух молитвы, Евангелие, убеждал их не оставлять веру в Бога. Интересно, что в1937 году, в лагере, о. Григорий был арестован по обвинению в «религиозной работе среди заключенных».

Бог давал крест свидетеля победы над скорбями, давал возможность обратить грешника от греха. С.И. Фудель рассказывает о том, как однажды знакомый священник крестил в тюрьме татарина под душем.

Великое чудо обращения ко Христу в Апокалипсисе называется Первым Воскресением. Над таким смерть вторая не будет иметь власти (Откр. 20:6). Кто верит Богу и вверяет Ему жизнь свою, тот будет светить уже не своим светом, а силой доверия, силой Всемогущего. Новомученики остаются для нас, живущих поколений, свидетельством веры и упования. Они город, стоящий наверху горы, и свеча, которая светит всем, кто желает обрести пусть среди тьмы скорбей (Лк. 8:16).

Иерей Андрей Гавриленко

По материалам сайта pravlife.org