От Рождества до Сретения Господня

Протоиерей Андрей Чиженко о том, какие тайны общения души человеческой с Богом открывает для нас поэзия Иосифа Бродского.

Люблю Бродского. Еще в юности, когда впервые прочитал его стихи, это было что-то совершенно отличное от других, в то же время личностное, твое. Мне очень нравилось то, что произведения Иосифа Александровича духовны, но не эмоциональны. Стихи Бродского честны, но не грубы. И он, как настоящий художник, добирается до сути рассматриваемого предмета максимально глубоко. Туда, где поэзия встречается-соединяется со своей единокровной матерью – с молитвой. Читая Бродского, понимаешь, что это действительно так. Поэзия – дочь молитвы.

Еще одно, что поражает в творчестве Бродского, – искренняя глубокая вера в Личностного Бога и в существование иной нематериальной реальности, в то, что материальный видимый мир – это всего лишь подножие горы. И стоит только начать движение вверх, тебе вдруг начнет открываться этот дивный небесный мир.

15 февраля Православная Церковь празднует великий двунадесятый праздник Сретение Господне. Последний праздник, завершающий цикл так называемых рождественских праздников, которые раскрывают нам Тайну Боговоплощения – Явления Христа в мир для его спасения.

У Иосифа Бродского есть цикл рождественских стихов, которые условно можно завершить стихотворением «Сретение». Меня в печальном стихотворении «Рождественский романс» поразила последняя строфа:

Твой Новый год по темно-синей
волне средь моря городского
плывет в тоске необъяснимой,
как будто жизнь начнется снова,
как будто будет свет и слава,
удачный день и вдоволь хлеба,
как будто жизнь качнется вправо,
качнувшись влево.

Вот вам и суть веры! Мир плывет в тоске необъяснимой. И все вроде бы не так уж и хорошо. Но надеешься на хороший день и на то, что в нем будет вдоволь хлеба. И вроде бы ты видишь, что жизнь качнулась влево – в сторону плохого. Но ты, несмотря ни на что, уповаешь, что она, качнувшись влево – в плохую сторону, все-таки потом качнется вправо – в сторону хорошую. Ты веришь, что она обновится, потому что знаешь: Бог, Родившийся Бог, Пришедший лично, чтобы спасти тебя – с тобой. И Он не даст твоей жизни качнуться влево до конца, но обязательно качнет тебя вправо – в сторону рая!
Вера – искренняя, детская рождественская вера в Спасителя.

В стихотворении «В Рождество все немного волхвы» всё начинается с веры. С веры, которая обращает человека в того евангельского волхва, который не может не идти к Вифлеемскому вертепу, не может не праздновать Рождество Христово. Причем хочется заметить, что это стихотворение было написано еще до эмиграции, в Советском Союзе – в 1971 году. И в нем, несмотря на атеизм, есть наблюдения о народе, который, невзирая на запреты, аресты и расстрелы, был в глубине души своей народной христианским и продолжал праздновать Рождество Христово. Праздновать и славить Христа Рожденного как умел. Да, и суета, и запах хвои, и водки, и трески. Но вдруг всё замирает, всё останавливается. И посреди всей этой суеты входит вечность. Последние строки стихотворения:

Но, когда на дверном сквозняке
из тумана ночного густого
возникает фигура в платке,
и Младенца, и Духа Святого
ощущаешь в себе без стыда;
смотришь в небо и видишь – звезда.

Происходит великое Таинство Богоявления. Господь соизволил явиться ищущей Его душе.
И весь мир стекается к Богомладенцу Христу, подобно волхвам:
Звезда, пламенея в ночи,
смотрела, как трех караванов дороги
сходились в пещеру Христа, как лучи («Рождество 1963 года»).
Весь мир, как лучи, стекается к Рождеству Христову.

И вот это ощущение личностного Бога у Бродского, конечно, поражает.
Внимательно, не мигая, сквозь редкие облака,
на лежащего в яслях ребенка, издалека,
из глубины Вселенной, с другого ее конца,
звезда смотрела в пещеру. И это был взгляд Отца («Рождественская звезда»).

Как мощно, как точно сказано! Прямо дрожь берет. Из глубины Вселенной, с другого ее какого-то конца звезда смотрела в пещеру. Но это не просто астрономическое светило и небесное тело. Нет. Это взгляд Бога Отца – Непостижимого, Всеведущего, Величайшего и Вселюбящего Бога.

От этих строк такое ощущение, будто стоишь на берегу бездонного и мощного океана и ощущаешь себя слабой, ничтожно маленькой песчинкой перед его силой. И всё же ощущаешь и Божью любовь. Что ты слабая песчинка, но находишься у Господа, в Его теплых Отеческих ладонях.
И Он пришел на землю, чтобы открыть для тебя новый спасительный мир.
Это уже стихотворение «Сретенье». Последние его строки:
Он шел умирать. И не в уличный гул
он, дверь отворивши руками, шагнул,
но в глухонемые владения смерти.
Он шел по пространству, лишенному тверди,
он слышал, что время утратило звук.
И образ Младенца с сияньем вокруг
пушистого темени смертной тропою
душа Симеона несла пред собою,
как некий светильник, в ту черную тьму,
в которой дотоле еще никому
дорогу себе озарять не случалось.
Светильник светил, и тропа расширялась.

Будем помнить, дорогие братья и сестры, что светильник светит до сих пор. И тропа в этот неизведанный мир расширяется, как это тонко чувствовала душа поэта. Стоит только шагнуть навстречу Богу, неся образ Христа у себя в сердце, горящем верою, словно некий светильник, освещающий тьму, но не ада, а неизвестности, где ждет тебя твое личное сретение, где тебя будет встречать, как блудного сына, бесконечно Любящий тебя Бог Отец.

Светильник светил, и тропа расширялась.

По материалам сайта pravlife.org