По материалам СМИ . «Радость души»: Экзарший инклюзивный хор, в котором поют незрячие и слабовидящие дети

Экзарший инклюзивный хор «Радость души» за свою почти 20-летнюю историю покорил много вершин. Однако руководительнице хора Елене Масловой вместе с ее воспитанниками пришлось поломать немало стереотипов, чтобы заслужить место на профессиональной сцене. Как появился хор, какие тонкости работы с особыми детьми, какой репертуар у хора и как соединить два  разных мира в один, – в статье журналиста газеты «Аргументы и факты» Анастасии Бобович.

«Они хотели выступать»

– В 2003 году меня еще студенткой пригласили стать учителем хора для незрячих и слабовидящих детей в филиал музыкальной школы искусств №19 города Минска, – рассказывает Елена Маслова. – Никакого специального образования для работы с такими детками у меня не было. И когда я пришла на занятие, то была в недоумении… Как преподавать? Что вообще нужно делать? Однако, когда я поближе познакомилась с ребятами (на тот момент в коллективе было 12 хористов), была поражена даже не их одаренностью, сколько мотивированностью. Они хотели выступать. Им не хватало активной социальной жизни. Ведь их дни проходят не так разнообразно, как у обычных детей. У тех есть возможность посещать разные кружки на свой вкус, а у моих воспитанников такой перспективы не было. Именно поэтому хор для них был очень важен. Во многом благодаря этому (в совокупности с усердным трудом) мы скоро начали участвовать в конкурсах, готовить концертные программы, занимать призовые места.

Спустя 8 лет наш коллектив защитил звание образцового (и после подтвердил это еще несколько раз). А для этого титула нужно соответствовать многим критериям: участвовать в республиканских и международных конкурсах, подготовить часовую сольную программу и т. д.

 

 Доверие на касании

Первое время я боялась произносить на занятиях «смотрим на меня», чтобы не оскорбить детей. Но после, наблюдая за ними, обратила внимание: воспитанники используют эти слова в общении, и они их нисколько не смущают. Методом проб и ошибок я искала к ним подход, изобретала свои методики занятий. Так, если в зрячем коллективе дирижер объясняет все руками, то моим воспитанникам я подсказываю постукиванием каблуков. Произведение с музыкальным сопровождением ребятам петь проще. Но когда репетируем акапельное пение, то настрой задаю я – пою: «Раз, два, три». На «четыре» – вступают.

Чтобы, например, научить незрячих детей петь, мне нужно дотронуться до них: показать, как правильно дышать, открывать рот. А какой человек позволит незнакомцу коснуться себя? Поэтому для такого шага мне сперва нужно было заслужить их доверие. Изначально мы подолгу разговаривали, пели песни. Проще говоря, привыкали к друг другу.

Есть миф, что незрячие и слабовидящие дети рождаются одаренными певцами. Это скорее исключение, как и у людей без особенностей по здоровью. Для того, чтобы ребенок начал выступать на сцене, нужно очень долго и упорно работать. Ведь у незрячих и слабовидящих детей есть мышечная зажатость. Грубо говоря, им сложно правильно открыть рот, чтобы чисто спеть какую-то песню. Поэтому нужны специальные упражнения на артикуляцию, которые мы проводим перед каждой репетицией.

Нужно понимать, что вещи очевидные для меня – не очевидны для незрячего человека. Например, рассвет и зарю каждый воспринимает по-разному. Каждый ребенок по-своему рисует себе в голове образ зайчика. Поэтому нужно работать с такими образами через тактильность: потрогать мягкий плед, чтобы ощутить мех животного, или услышать шум моря, чтобы представить картину морского пейзажа.

 

Никакой жалости

Тема специальных учебных заведений, в которых обучаются только дети с инвалидностью, очень ограничивала моих артистов. Общество не привыкло видеть таких ребят на сцене. А зритель первоочередно испытывал чувство жалости. Он думал, что такие артисты не могут выступать на одной сцене со здоровыми детками наравне. И, обычно, к моим ребятам, как и ко многим людям с инвалидностью, выдвигаются низкие требования: «Споют три ноты – и хорошо». Мол, на большее коллектив не способен. А такой стереотип очень ранит людей с инвалидностью. Ведь они способны на большее!

Да, есть отличия, но они никак не сказываются на вокальных данных. Например, незрячий может очень тонко чувствовать музыку внутри себя, но не сможет мимически показать это на сцене. Он будет улыбаться или смеяться, когда ему весело, но наигранные эмоции на сцене он показать просто так не сможет.

Я не хочу выводить детей на сцену, чтобы их жалели. Мы не участвуем в конкурсах, если знаем, что зритель будет испытывать жалость или плакать под наши песни. Поэтому мы избегаем даже намека на сердоболие: в нашем репертуаре нет грустных песен. Мои хористы всегда выступают в красивых костюмах, а выход на сцену у нас четко отрепетирован, как и песни. Мы сделали так, что недуг хористов перешел на второй план. Зрители в первую очередь видят на сцене их талант.

 

Ломаем стереотипы

Раньше на концертах считали нужным объявить, что перед зрителями выступит хор слепых и слабовидящих детей. Когда ребята это слышали, сами отказывались выходить на сцену.

Пришлось бороться и со стереотипом «иждивенца» внутри коллектива. «Мама сказала, что если я инвалид, поэтому мне должны дать то, и то…», – мог сказать мне ученик. Но это неправильно! Мы всегда можем справиться без лишней помощи.

Сегодня мы известны у организаторов мероприятий тем, что мы тот коллектив, с которым нет никаких проблем. Мы мобильны, у нас есть дисциплина, у нас выстроена четкая цепочка действий перед концертом: кто выходит первым, кто помогает переодеваться другим хористами т. д. Своим примером мы показываем, что люди с ограниченными возможностями – это не изгои, а полноправные члены общества. Мы приносим пользу. Мы дарим радость. Мы вдохновляем людей.

Соединить два мира

Жалостливое отношение общества к моим хористам было объяснимо. Люди с инвалидностью изолированы от здоровых людей. Даже когда я 10 лет назад старалась рассказать СМИ о нашем хоре – слышала отказ в интервью. Мол, у нас в стране нет инвалидов: все здоровы и счастливы. И хоть сейчас такие предубеждения постепенно стираются, люди с инвалидностью все равно изолированы от мира. Они учатся в специальных школах, стараются лишний раз не выходить на улицу, чтобы в них не тыкали пальцем и косо смотрели прохожие. И передо мной появилась новая цель – соединить эти два мира в один.

В 2015 году я сменила место работы и создала инклюзивный хор «Радость души», то есть хор, в котором пели и дети-инвалиды, и ребята без особенностей по здоровью. Помню, как переживала, думая, что никто не захочет петь с незрячими и слабовидящими детками. Но страхи были напрасны! Хор собрал детей из других учебных заведений. Они в свою очередь привели своих друзей. А сейчас в коллективе поют даже родители наших особенных деток. В нашем хоре «Радость души» стираются все грани: социальные, возрастные. Выступают 50 человек: младшая группа – от 5 до 12 лет и старшая – от 12 до 50 лет.

Но самое главное достижение инклюзивного хора – дети из «разных миров» начали общаться. Они стали друзьями, начали вместе ходить в кафе, продолжили общаться за пределами хора. Ранее у моих подопечных не было такой возможности. А благодаря такому шагу хористы стали более раскрепощенными эмоционально.

Я учу своих детей эмпатии. Простым истинам, о которых легко забыть. Ребята, которые занимаются бок о бок с незрячими или слабовидящими сверстниками, учатся предлагать свою помощь. А дети с инвалидностью – учатся не бояться просить о ней. Ведь наш мир соткан из таких стереотипов. Люди не хотят или стесняются предложить свою помощь по разным причинам, а люди с особыми потребностями боятся ее просить, так как не хотят показаться обузами. Но я учу ребят, что мы всегда должны помогать друг другу. И дело не только в отношении внутри коллектива, но и за его пределами. Миру не хватает доброты и милосердия.

О деятельности Экзаршего инклюзивного хора «Радость души» в 2021 году был снят документальный фильм.

По материалам aif.by/Сhurch.by