«Совесть Академии»: памяти К.Е. Скурата

15 декабря 2021 года отошел ко Господу старейший преподаватель Московской духовной академии, выпускник Минской духовной семинарии, почетный член Минской духовной академии Константин Ефимович Скурат. За несколько дней до смерти, на 93-м году жизни, он принял у студентов последний экзамен.

Константин Ефимович Скурат родился 29 августа 1929 года в польском селе Комайск (ныне Витебская область Белоруссии) в крестьянской семье.

В 1951 году с отличием окончил Минскую духовную семинарию, а в 1955 году, также с отличием, – Московскую духовную академию.

За свой труд «Христианское учение о молитве и ее значении в деле нравственного совершенствования» получил ученую степень кандидата богословия. Был оставлен при академии в качестве профессорского стипендиата по кафедре истории Русской Церкви и преподавателя Московской духовной семинарии.

С 1955 года Константин Скурат преподавал в духовных школах Москвы.

В 1970-м был удостоен звания профессора (магистерская диссертация «Сотериология святого Афанасия Великого»), в 1978-м – степени доктора церковной истории (работа «Поместные Православные Церкви»).

С 2003 года Константин Скурат стал заслуженным профессором Московской духовной академии и почетным членом Минской духовной академии.

С 2008 года – почетный профессор Ярославской духовной семинарии. 15 июня 2014 года был удостоен степени доктора богословия.

Скончался 15 декабря 2021 года на 93-м году жизни.

Погребён в историческом некрополе Московской духовной академии, который располагается в Троице-Сергиевой лавре у здания Царских чертогов.

Коллеги и ученики вспоминают, чему их научил профессор Скурат.

Поставил мне «двойку» и заплакал

«Когда я учился на первом курсе Московской духовной семинарии, то на уроке катехизиса (основ православного вероучения) нам было задано выучить наизусть несколько цитат из Библии, — вспоминает священник Павел Островский. — Я поленился их выучить и просто сделал шпаргалку, думая, что старый профессор все равно ничего не заметит.

Когда меня вызвали отвечать по уроку, я специально встал так, чтобы преподаватель меня не видел, и довольно легко по подсказкам рассказал все положенные фразы из Писания. После некоторой паузы я услышал: «Садитесь, два!»

Я ошарашенный сел на свое место, не понимая, как меня спалили, а профессор продолжал молчать, опустив голову. Затем он посмотрел на аудиторию, и все увидели, что он плачет.

— Это ведь вам надо, так как вы будущие священники. Да и просто христианам следует знать свою веру. Кого вы в итоге обманываете?

Потом он встал и вышел из класса.

Мне было ужасно больно и стыдно от того, что я сделал. До глубины души меня поразили слова профессора, открыв мне всю мою глупость и отвратительность.

На следующей перемене мне удалось найти преподавателя, и я искренне от всего сердца попросил у него прощенья. Он улыбнулся и с легкостью меня простил».

«Отличительная черта Константина Ефимовича — он никогда никого не осуждал и обо всем рассказывал с юмором», — отмечает еще один ученик профессора Скурата.

Помимо этого, ученого отличала пунктуальность. «Константин Ефимович никогда не опаздывал на занятия, — рассказывает иерей Антоний Борисов, доцент Московской духовной академии. — Это была не блажь или тщеславие, а проявление уважения к студентам, академии и к себе самому. Он был глубоко убежден в том, что время занятия — святое, его нельзя тратить на пустяки, в том числе опоздания».

Впрочем, строгость сочеталась в профессоре со снисходительностью. Об этом свидетельствует история, которой поделился священник Евгений Лапаев.

«На экзамен по Катехизису я опоздал: посмотрел в расписании куда-то не туда и приехал в 15 часов, а надо было в 13. Сидят в аудитории Константин Ефимович Скурат и какой-то батюшка, беседуют. И я заявляюсь. Константин Ефимович говорит мне, конечно, что я опоздал, но предлагает сдать экзамен сейчас же. Я тяну билет, там евангельские Блаженства первым вопросом, я начинаю отвечать без подготовки, на середине Константин Ефимович останавливает меня:

— Батюшка, вы где служите?

— В Сибири.

— Вы, наверное, хорошо служите?

— Как все…

— Я вот с батюшкой беседую, а сам думаю, зачем Преподобный оставил меня здесь на два часа после экзамена? Теперь понимаю: это чтобы я подождал вас!»

Совесть академии

«Константин Ефимович был человеком подлинного, нелицемерного, каждодневного благочестия. Он никогда не шел в академию, не помолившись перед тем Преподобному, — отмечает протоиерей Максим Козлов, председатель Учебного комитета Русской Православной Церкви. — Вспоминаю, как однажды мы были в ним вместе в составе одной делегации за рубежом в 1990-е годы. Когда один из участников встречи во время неформальной беседы за столом стал рассказывать некий в историческом смысле слова анекдот, где фигурировали библейские персонажи — не в кощунственном смысле, а в контексте шутки, — Константин Ефимович сказал: «Остановитесь, остановитесь! Нельзя Священное Писание превращать в шутку». В устах кого-то другого это могло бы прозвучать фарисейством, но у него на лице ясно была написана невозможность в этом участвовать. Для всех, кто там был, это было очень поучительно и запомнилось на годы».

«У него было одновременно трезвое и благоговейное отношение к истории Церкви и к ее Преданию, — подчеркивает священник Антоний Борисов. — Константину Ефимовичу, который преподавал не только Катехизис, но и Патрологию, как нельзя лучше подходило выражение «традиция — это передача огня, а не поклонение пеплу». Когда он говорил о святителе Филарете (Дроздове), авторе «Пространного катехизиса», который преподавал, о других учителях Церкви, он передавал не только знания, но и личное живое благоговейное отношение к тому или иному автору. Он пропускал их тексты через свой опыт, в том числе молитвенный, и это было очень трепетно».

«На отпевании ректор академии епископ Звенигородский Феодорит точно и справедливо сказал, что Константин Ефимович в последние годы был не просто старейшим профессором, но и совестью духовной академии, — говорит протоиерей Максим Козлов. — Многие из тех, кто там трудился и учился, могли себя спросить: как бы в той или иной ситуации поступил Константин Ефимович? Такое мерило дорогого стоит!»

Он был примером неосуждения

Вступительные экзамены в семинарию и академию 28 августа 1978 г. Фото: музей Московской духовной академии «Церковно-археологический кабинет»

«У преподобного Паисия Святогорца есть мысль о том, что каждый человек должен постараться хотя бы одну добродетель в своей жизни должен исполнять героически — до конца, бескомпромиссно. Константин Ефимович, каким мы все его помним, героически исполнял добродетель неосуждения, — обращает внимание отец Максим. — Я иной раз жалел, что в его книгах, воспоминаниях нет полной картины жизни академии, какой она была в минувшие десятилетия — одно не упомянуто, другое… Он описывал только хорошее и светлое. Сейчас я думаю, что дело не в том, что он что-то себе запрещал писать: просто все плохое для него прекращало существовать».

Константин Ефимович преподавал в духовной академии более 60 лет, до последних дней своей жизни. При этом он не охладевал ни к своему предмету, ни к студентам.

«Как ему это удавалось — не знаю, но удавалось точно, — говорит протоиерей Максим Козлов. — И современные студенты, и студенты, учившиеся у него много десятилетий назад, отмечают, что когда он рассказывал о Воскресении Христовом и других догматах, было видно, что он в это реально и ощутимо верит. Не просто разумом принимает, что Церковь так верует «в системе нашего вероучения», а сам верит живой верой. И это всегда производило очень яркое, вдохновляющее впечатление».

«Говорить человеку о его святости при жизни — неудобно. После смерти — уже поздно», — написал священник Антоний Борисов в день кончины профессора Скурата. «Если смотреть изнутри, в этом высказывании нет никакой смелости: абсолютно все, кто знал Константина Ефимовича, разделяют такую точку зрения, — поясняет отец Антоний. — Ректор академии при отпевании сказал, что Константин Ефимович при жизни стяжал святость, и нет сомнений в том, что его загробная участь благая и светлая».

По материалам сайта Милосердие.ру