Судьбы семейных новомучеников

Известный церковный писатель С. И. Фудель нашёл свою жену в ссылке, там же он был венчан ссыльным епископом, который на проповеди во время Таинства в убогой хате сказал: «Через крест к звездам».

Ценность памяти новомучеников в их твердости вере. Когда видишь подвиг, загораешься его силой. Возьмем, к примеру, белое духовенство. Это семейные люди, которым ради Христа приходилось терпеть не только свое унижение и поношение, но и видеть скорби своих детей и жен. Вспоминается, когда батюшку и матушку распределили по разным лагерям, а детей по разным интернатам, чтобы и следа не осталось от родных.

Белому духовенству приходилось побеждать плоть и кровь, переступать через земные привязанности и лишь скользить взглядом по земле. На потомство смотреть не временными глазами, а глазами вечности.

3 февраля 1930 года Коллегия ОГПУ приговорила сщмч. Владимира (Медведюка) к трем годам заключения в концлагерь, которое он отбывал на строительстве Беломорско-Балтийского канала. Семья его в это время была выселена из церковного дома и осталась без крова. Этого всего более опасался священник. Находясь в заключении, он стал усердно молиться преподобному Сергию и его родителям, прпп. Кириллу и Марии, вскоре их приютила семья расстрелянного диакона, которая тоже испытала великое горе.

Сщмч. Николай Подьяков за несколько часов узнал об аресте. Собрал детей для последней беседы. Священник учил их, как, несмотря на все тяготы настоящей жизни, сохранить веру в Бога, остаться верными Церкви, не отступить от исполнения заповедей, даже если всё вокруг к тому понуждает. Он был безмятежно спокоен и в наставлениях и советах входил во все подробности их дальнейшей жизни: как детям жить одним, так как матери, рано умершей, они лишились давно. Надо было дать установку для жизни в атеистическо-богоборческом обществе. Внушить отвращение к «безбожию». Детям священников приходилось не сладко – издевки часто сопровождали по жизни, надо было иметь иммунитет. Необходимо было пробуждать совесть детей и внуков, напоминать о призвании. В школе внучка сщмч. Владимира Мощанского выучила частушку: «Нынче в церковь не ходила и не каялась попу, я такого крокодила даже видеть не хочу». Она пришла и с чувством и смехом рассказала дедушке. Отец Владимир промолчал, внимательно посмотрел на внучку и сказал: «А ты подумала, Оля, что твой дедушка – священник?». Она упала на колени перед дедушкой и расплакалась. Чистая детская душа даже не могла заподозрить, что в школе могут научить чему-то злому.

Из тюрьмы исповедница и жена священномученика Хиония Архангельская просила своих девятерых детей скорее уехать из родного села, чтобы не подпасть под репрессии. Она писала: «Я прошу вас, надейтесь и молитесь – Бог не без милости, нигде Своих рабов не оставит без помощи, и молитесь Богу, чтоб Он укрепил Своих рабов, привет мой всем… и спасибо вам за ваши труды. Простите меня. Храни вас Господь и Его Пречистая Матерь…»

Мучимые, терзаемые, под пытками наши мученики стояли в вере, их подвиг всегда шел рядом с подвигом их семей. Священномученик Валериан Новицкий был заключен в тюрьму. Там ему предложили отречься от сана, взамен обещая свободу. Он отказался. Его в этом решении поддержала супруга. 23 февраля 1930 года отца Валериана приговорили к расстрелу. Его вывезли в лес, и там снова повторили предложение об отречении. После повторного отказа приказали батюшке вырыть могилу и затем расстреляли.

Новомученики отдавали семью в руки Божии. И Господь не оставлял. Сами епископы часто занимались судьбами как заключенных священников, так и их семьями. Сохранились рассказы об одном одесском святителе, который был постоянным посетителем своих заключенных священников, пока самого не арестовали. После мученической кончины первого убитого священника сщмч. Иоанна Кочурова в письме к Святейшему Патриарху митр. Вениамина (Казанского) находим замечание, что он лично занимается устройством семьи Кочуровых и надеется их устроить довольно хорошо.

Была помощь и от собратьев. Сщмч. Владимир Амбарцумов занимался поиском семей репрессированного духовенства. Более состоятельные духовные чада прикреплялись к семьям репрессированного духовенства. Были установлены суммы и сроки. Сроки не могли увеличиваться, суммы – сокращаться: семьи репрессированных должны были планировать свои расходы и быть спокойными. В житиях новомучеников находим, как для таких экспедиций по доставке лишенцам хлеба отправлялись подростки, чтобы меньше привлекать внимания от соответствующих органов.

Не проходили мимо новомучеников и сердечные драмы. Не все жены были как Рахиль и Лия, которые готовы всё оставить ради Иакова, некоторые напоминали жену Лота. Священномученик Аркадий, епископ Лубенский, викарий Полтавский, вообще пережил семейную трагедию. Пока отец Аркадий находился в заключении, его супруга вышла замуж за офицера Красной армии. Многих новомучеников жены не любили, уговаривали оставить священство, идти на светскую работу. Человеческое всегда оставалось в судьбах святых, и это необходимо было нести как второй крест.

При всех скорбях, в разлуке новомученики утешали себя полной надеждой на Бога. Они очень любили семью, но только в Боге можно было найти утешение. Священномученик Григорий (Раевский) скорбел о разлуке с родными. Он писал: «Утешаю себя надеждою, что так угодно Богу, чтобы жить мне опять вдали от вас. Он, благий, посылает испытание – даст и силы перенести его… А теперь простите меня, кого я чем обидел, прошу ваших молитв о мне, грешном, чтобы Господь дал силы вторично перенести испытание».

Священномученик протоиерей Феодор Колеров. На полях канонника, бывшего с ним в камере, он написал: «20/XI, 21/XI, 22/XI – плач три дня».  В день расстрела состоялась последняя встреча с женой и младшим сыном Александром. Священник вышел к ним изможденный, но совершенно спокойный, внутренне умиротворенный и просветленный. Он знал, что он уже «не от мира сего его», знал, что Господь примет его страдания как жертву. Положив руку на голову сына, священник мирно беседовал с Анной Михайловной. Когда свидание закончилось, он написал на обороте фотографии жены имена детей и подписал: «До свидания – общее». Ночью, когда надзиратели пришли вести его на расстрел, на первой странице канонника отец Феодор успел написать: «29 ноября, 11 часов ночи». Священник детям оставил общее благословение и дал надежду, что будет великая встреча в вечности.

Дети за несколько дней до расстрела прислали папе сщмч. Василию Максимову передачу. Среди немногих вещей и вязанная рубаха. На фото перед расстрелом мученик был в ней.

Свобода – это возлюбить Бога всем сердцем, за Ним следовать. И Он не оставит тогда и детей. Мама прпмч. Феодора (Богоявленского) воспитывала детей в покорности воле Божией: «Что бы ни случилось, – говорила детям, – никогда не забывайте, что на всё воля Божия».
Задача святости во все века очень простая: бери крест и следуй за Христом. Надо перерасти человеческое, оторваться от земли. Всё настоящее, всё вечное, всех, кого любим, Бог не оставит молитвами новомучеников. 

Иерей Андрей Гавриленко

По материалам сайта pravlife.org