Цель и смысл жизни

У А.С. Пушкина есть стихотворение о смысле жизни (точнее – об отсутствии его), написанное в часы тяжелого состояния души, отданной, по словам самого поэта,  «безумству, лени и страстям»:

                            Дар напрасный, дар случайный,

                                Жизнь, зачем ты мне дана?

                                Иль зачем судьбою тайной

                                Ты на казнь осуждена?

                                Кто меня враждебной властью

                                Из ничтожества воззвал,

                                Душу мне наполнил страстью,

                                Ум сомненьем взволновал?

                                Цели нет передо мною,

                                Сердце пусто, празден ум

                                И томит меня тоскою

                                Однозвучный жизни шум.

Очень точно выразил проблему российский гений: «Цели нет передо мною…» А если  нет цели в жизни –  может ли быть в ней смысл?… Или, может быть, нам достаточно «просто счастья»? Но бывает ли счастье бессмысленным?..

Чаще всего мы пользуемся в своей жизни «наработанными» –  общепринятыми, а по сути чужими моделями, – по которым  и пытаемся выстраивать свою жизнь. Стремимся быть «как все» или «не хуже других». Чаще всего это сводится к  «удовлетворению постоянно растущих потребностей» – кстати, это формула  знакома  нам еще с советских времен, когда эти самые потребности удовлетворялись  весьма скромно,  и потому наше повышенное внимание к ним сегодня  в общем-то оправданно. Настораживают, однако, слова «постоянно растущих»:  есть ли  какой-то предел этому росту – или ему нет предела? В идеале ведь должен когда-нибудь наступить момент, когда человек вздохнет удовлетворенно и скажет «у меня все есть».  Если же наши потребности должны постоянно расти – то не попадаем ли мы в порочный круг, подобный кругам Дантова ада: ведь стремление окончательно удовлетворить  бесконечную потребность – абсурдно. Мудро сказано, например,  в  Коране: «Кто стремится быть богатым, тот подобен человеку, пьющему морскую воду: чем он больше пьет, тем сильнее в нем жажда, и  не перестанет он пить, пока не погибнет».

Обыденное сознание зачастую ставит знак равенства между  удовлетворением потребностей и счастьем или даже смыслом жизни. В действительности связь между этими понятиями далеко не однозначна. Зачастую  именно лихорадочная гонка за «постоянно растущими» потребностями (даже если они  не столько органичны, сколько вызваны нашим стремлением «не отстать»),  является причиной  нашего недовольства жизнью, а то, что в ней есть действительно  ценного – попросту не замечается. (Пусть у соседа – замечательный автомобиль, зато у меня – замечательная жена, или замечательный сын, или любимая работа, или просто природный дар  уметь радоваться  жизни…)  Значительно реже, но  бывает и такое: человек  достиг всего, чего хотел (в отношении вещей и удовольствий),- и тогда возникает другая проблема: чего бы мне такого еще захотеть и чем бы еще себя порадовать?  И это уже было, и то уже надоело… а счастье-то где?.. а смысл-то в чем?..

Некто очень  точно подметил, что вся жизнь человеческая может быть описана двумя глаголами – «быть» и «иметь».  Если  теоретически возможно и очень хочется ограничить ее только глаголом «иметь», то  воплотить эту теорию и это хотение на практике  удается редко: меняются обстоятельства и  наши возможности,  «иметь» хотят и другие, и нередко – за наш счет. Не говоря уж о том, что  то, что мы имеем «здесь», мы никак не заберем «туда»… И с чем мы тогда  остаемся к завершению нашей жизни?    

Глагол «быть» выглядит надежнее.  Здесь уже гораздо большее зависит  непосредственно от меня самого, а не от обстоятельств быстротекущей жизни. Если я борюсь со своими дурными привычками, даже пороками, если развиваю свои лучшие качества, укрепляю волю, принуждаю себя жить по совести – я строю себя  сам, и ничто и  никто не может этому помешать. Нравственно  расти – это и значит «быть» в противоположность самодовольному «иметь»…

Нередко эти «быть» и «иметь» вступают между собою в спор за человека. Внешне его жизнь может быть вполне благополучной: есть выгодная работа, дом, семья, и  даже развлечения и удовольствия. И вдруг – «ни с того ни с сего» – человек начинает понимать, что «это не мое»,  а как надо жить «по-моему»,  «кто  я на самом деле» – не знает. И тогда в ход идут антидепрессанты, а  чаще –  алкоголь  или  наркотики. В современном мире наркомания уже приобретает масштабы  эпидемии, и породили ее вовсе  не бедность, голод  и болезни –  это следствие ощущения бессмысленности жизни, от которого страдает не тело, а душа. Однако от бессмысленности жизни таблетками, алкоголем или героином лечиться бесполезно… разве что ускорить ее конец?..     

А  существует ли  он вообще – смысл жизни?.. Может быть, мы ищем то, чего нет? Многое в современной жизни толкает нас к тому, чтобы  махнуть рукой на всю эту «заумь» и объявить поиски смысла жизни погоней за призраком.  Но что же это за «призрак», если без него становится  призраком все остальное?.. «Жажда – это лучшее доказательство существования воды», – сказал как-то австрийский писатель Ф.Верфель. Перефразируя его высказывание, можно утверждать: поиски смысла жизни – лучшее доказательство того, что он есть… Известный современный психолог и психиатр В. Франкл, создатель метода лечения неврозов нахождением смысла жизни, выдвигает два тезиса: во-первых, смысл невозможно навязать тому, кто его еще не нашел,  – человек должен обрести его для себя сам;  во-вторых, смысл не только может быть найден, но и должен быть найден – только тогда жизнь перестает быть существованием, более или менее сносным,  и  становится жизнью.

Немало есть людей, которые не довольствуются растительным или, наоборот, чересчур  активным существованием (это когда некогда приостановиться и подумать), –  они  стараются осознать себя и свое место в жизни, понять ее смысл и найти в ней цель. Но даже  им не всегда удается  отличить главное от второстепенного, или вовсе не имеющего значения,  – нередко запутываются они в своих целях и в средствах для их достижения, и последствия бывают грустными…

Есть такой забавный и поучительный рассказ – «Философия жизни». Профессор философии взял большую банку, заполнил ее доверху крупными камешками  и спросил у студентов, полна ли банка. «Конечно, полна», – ответили студенты.

Тогда профессор насыпал  сверху на камни мелкую гальку  и слегка потряс банку. Галька провалилась в свободное пространство между камнями. Студенты засмеялись: оказывается, в «полной» банке  было  еще немало места…

После этого профессор насыпал в банку еще и песка. Песок тоже просыпался  в те пустоты, которые еще оставались между камнями и галькой.

«Жизнь человека как эта банка», – сказал профессор. – Сначала мы должны наполнить ее самыми  крупными «камнями», – это самые важные цели в нашей жизни, без которых мы не можем существовать: любовь, вера, семья, воспитание детей. «Галька» – это менее важные цели, хотя тоже необходимые. Например, работа, образование, интеллектуально-культурное  самосовершенствование.  «Песок» – это наши повседневные заботы. Если мы сначала насыпаем в банку песок –  места для камней и гальки уже не остается. Так и  наша жизнь: она  будет состоять только из повседневной суеты, но мы не достигнем самого важного и нужного. Необходимо учиться сосредоточивать наши усилия на важных вещах, без которых жизнь теряет смысл…».

Профессор привел наглядный пример иерархии целей. Человек, который не определился со своей главной целью, может ставить разные  частные цели  и  даже достигать их, но у него нет уверенности, что именно этих целей следует добиваться, что они стоят усилий, потраченных на них. Распылив свои силы,  человек начинает метаться и мучиться из-за неуверенности в себе и неопределенности своей жизни. Если же эти частные цели  не достигаются в полной мере, человек начинает винить или всех вокруг, или государство, которое «должно» наладить и улучшить его жизнь, хотя в конечном счете строит свою жизнь сам человек.  Определившись же с главной целью,  человек может собрать свои силы для ее достижения. К сожалению, часто человек  не может выделить главное, так как у него нет  для этого  критерия – «точки  опоры»…

Все жизненные цели  принято было делить на «низкие» и «высокие» (в наше время эти критерии и грани бывают смещены или вовсе переосмыслены). К низким  относилась жизнь ради материального благосостояния, удовольствий, славы и желания власти над себе подобными. Для многих людей смыслом жизни соответственно становятся безудержное накопление денег, завоевание популярности,  делание карьеры любой ценой, то есть превращение в смысл жизнедеятельности  ценностей, которые не имеют под собой никакой духовной основы. Но любой достигший этих целей вряд ли скажет положа руку на сердце, что окончательно нашел в этом свое счастье.

Что дает человеку достижение этих целей? – Материальное  благосостояние дает человеку ощущение защищенности, стабильности, возможности удовлетворения своих желаний. Эти ощущения нередко иллюзорны. Мировой финансовый кризис продемонстрировал это в полной мере: еще вчера богатый человек, разорившись сегодня, уходил из жизни, оставив на произвол судьбы свою семью… Что касается желаний, то далеко не все они могут быть удовлетворены с помощью денег… Удовольствия наполняют жизнь остротой ощущений – но быстро приедаются. Власть внушает человеку мысль о его всемогуществе, слава обещает подарить человеку бессмертие. Иллюзорность власти и славы  великолепно раскрыта Шекспиром  устами одного из его героев: бедняк может пообедать рыбой, которая накануне пообедала червяком, который накануне пообедал королем… 

К высокими целям  относят творчество, любовь, воспитание детей – предполагается, что достижение их  и приносит человеку настоящее счастье. У одних они связаны с общечеловеческими ценностями, у других характеризуются более личностной ориентацией, но, тем не менее, тоже имеют нравственную основу – стать профессионалом, обеспечить материальное и духовное благополучие семьи и т.п.    

Высокой целью называют и всестороннее развитие (или саморазвитие) личности. Звучит действительно красиво. Вот только, делая установку на развитие всех   граней своей личности, мы, как правило, до верхних «этажей» не доходим, не успеваем – именно из-за множественности этих граней. И качество при этом страдает: невозможно уделять внимание всему в равной степени.  К тому же безостановочность саморазвития противодействует самореализации, то есть чтобы создать что-то ценное, нужно приостановить саморазвитие как таковое и элементарно  взяться за дело. Иначе говоря, мы не можем, не должны развивать себя «просто так» – в пустоту, мы должны делать это для чего-то… И здесь опять встает вопрос о смысле и цели…

Многие видят главную цель своей жизни в том, чтобы оставить после себя незабываемый след и добрую память. Эта достойная цель вполне достижима, если человек, самореализуясь, стремится сделать лучшей жизнь вообще – в материальном и духовном отношениях, то есть   когда  те  частные  цели, которых  человек   достигает в ходе своей жизни, нужны  не только  лично ему, но и всему окружающему миру. Причем, именно это придает целям вес, устойчивость, значимость. Таких целеустремленных людей очень трудно выбить из колеи. Даже если им трудно – они будут терпеть и бороться, но им и  в голову не придет страшный вопрос, который может свести на нет все старания, сделать бессмысленной всю жизнь: «А зачем все это нужно?»…    

В творчестве человек способен раскрыть и реализовать свой внутренний потенциал. Возможность продлить себя в потомстве отодвигает ужас личной смерти. И не протестом ли против смерти вдохновлено такое понятное желание –  оставить о себе на земле добрую память? Наконец, любовь открывает человеку наполненность и интенсивность жизни, открывает  ему истину о нем самом…

Если обобщить вышесказанное, то получится, что все эти цели отражают, в сущности, человеческую потребность только в двух вещах: полноте жизни и бессмертии. Но вдумаемся: содержит ли в себе хотя бы какая-нибудь из этих целей и то и другое одновременно?  Низшие цели  не обременяют человека  проблемой бессмертия, а высшие  не всегда подразумевают  полноту жизни, во всяком  случае  материальную, иногда – эмоциональную…   

На всем протяжении своей истории человек через  философию, искусство, науку и политику пытается достичь полноты жизни и бессмертия. Но никому до сих пор не удалось достичь только через них, или через любой иной вид деятельности,  полноты жизни и бессмертия  – взятых вместе… Но именно к ним стремится душа любого человека, даже если мы сами об этом не догадываемся  поверхностным своим умом. Значит, решение этой проблемы  – не либо то, либо другое,  а  и то, и другое  вместе – лежит на каких-то иных путях…

Великие умы человечества, такие как Платон, Аристотель, еще в древности, Кант, В. Соловьев, в новое время,  в поисках смысла жизни приходили к тому, что необходимым условием его существования является признание бытия Бога и бессмертия человеческой души.. Древнегреческий мудрец – язычник Сократ – побуждал своих учеников воздерживаться от нечестия, и не только тогда, когда их видели другие,  но и когда они были одни, и жить в таком убеждении, что от ока Всевидящего ничто не укроется. То есть  ответственность за себя, за свою жизнь, за обретение в ней смысла лежит  на самом человеке, ибо в конечном счете выбор – всегда за ним…

Когда мы задаем себе вопрос о смысле жизни, мы хотим получить на него не столько сугубо личный ответ, сколько такой ответ, который  имел бы   объективное значение. Речь идет о том, есть ли смысл в человеческой  жизни вообще, и ответ на этот вопрос ищется такой, который был бы значим не только «для  меня», но и для всех других. Такая тяга ко всеобщности всегда была характерна  особенно  для славянского  мировосприятия. Поэтому и ответ на этот вопрос искался «всем миром».     

Человек вообще не может быть самим собой без взаимодействия с другими людьми; он не может  выразить свою сущность, не сотрудничая и не обмениваясь с другими. (Как, например, определить, добр человек или зол? – Только по его отношению к другим людям.)  А потому и к пониманию смысла своей жизни  он не может прийти сам, изолированно, помимо родной ему истории, культуры, общей с предшествующими ему поколениями, помимо взаимосвязи  со своими ближними и дальними. Именно это и содержит в себе понятие «соборности», характерное  для славянского, и особенно – православного самосознания. 

Наша общая историческая память, общая душа народа, его православное коллективное сознание утверждают: выбирая и осуществляя свои цели, мы обязаны сверять их с нравственными истинами. Хорошо сказал об этом Ф.М. Достоевский, которого называют совестью великой русской литературы:  человек не имеет права строить пусть даже грандиозное счастье – счастье  всего человечества, –  если для этого понадобится  единственная слеза  замученного ребенка. История не раз подтверждала это: когда  к власти приходили силы, отвергавшие  нравственный опыт народа и заявлявшие:  «Мы наш, мы новый мир построим!» – то строили они свой «новый мир» на слезах и крови  целого  народа…

Откуда же берутся нравственные истины? Анализируя тяжелый исторический опыт человечества, нетрудно заметить: причина всех противоречий и всех бедствий в мире — это отступление от Божественных законов жизни, которые суть наши нравственные законы. Причина нашего внутреннего разлада – та же. Бог есть источник нравственности для человека – даже для того, кто в Бога не верит. Доказательство тому – существование совести, которую справедливо называют голосом  Бога внутри нас. Совесть – особый  духовный «орган» в человеке.  Какая иная Сила могла бы заставить нас поступать против  своей выгоды, в ущерб своему драгоценному «я»? Какая Сила  ведет нас, когда мы спасаем ближнего с опасностью для собственной жизни?.. 

Отторгая же себя от Бога, человек или даже целый народ  теряет  связь с Источником своей нравственности. Не зря  в старину говорили, что именно неверие  есть могила нравственности. 

Роль ограничителя общественных нравов сравнительно успешно выполняет мораль. Но эта роль в значительной степени поверхностна: она не столько созидает внутренний мир человека, сколько предписывает ему соблюдение внешних правил поведения. Только вера в Бога, религия делает нравственные истины абсолютными, живущими в душе человека независимо от внешних условий: выгодно- не выгодно, опасно- не опасно, поощряется – осуждается…  Именно такая – безусловная нравственность –  становится нашим духовным стержнем,  искомой “точкой опоры” при определении жизненной позиции,  главной цели…

                     Безверием палим и иссушен,  

                        Невыносимое он днесь выносит …

                        И сознает свою погибель он,

                        И жаждет веры – но о ней не просит …

                        Не скажет ввек, с молитвой и слезой,

                        Как ни скорбит пред замкнутою дверью:

                       «Впусти меня! Я верю, Боже мой!

                        Приди на помощь моему неверью!»  

Так писал  в 19 –м  веке в своем стихотворении «Наш век»  гениальный русский поэт – философ  Ф.И.Тютчев. Еще в большей степени это можно отнести к веку нынешнему. Если мы  отвергаем веру в Бога,  и делаем своим «богом», например,  науку или политическую систему, как это было в советское время, или «золотого тельца»,  что наблюдается в западном и постсоветском обществе, – то постепенно начинаем и нравственность тоже считать делом относительным и даже ненужным, заменяя ее вульгарным рационализмом. Сейчас морально-этические нормы  зачастую объявляются «пережитком прошлого», а с отмиранием этики уходит из нашей жизни и элементарный этикет  – правила поведения, принятые в цивилизованном обществе:  сегодня мы можем позволить себе говорить и делать такое, что еще  два-три десятилетия тому назад считалось непотребством…        

Запутавшемуся, потерявшему нравственную опору современному человеку помочь нравственно возродиться может только религия. «Религия» означает: «ре» – восстановление, возврат, «лигия» – союз, то есть восстановление союза с Богом, который был разрушен в результате грехопадения первых людей, которые решили, что они сами могут стать богами, но искали богоподобия на ложном пути…

Вот что ответил святитель Филипп, митрополит Московский на приведенное выше стихотворение А.С.Пушкина:

                      Не напрасно, не случайно

                      Жизнь от Бога мне дана,

                         Не без воли  некой тайной

                         И на казнь осуждена.

                         Сам я своенравной властью

                         Зло из темных бездн воззвал,

                         Сам наполнил душу страстью,

                         Ум сомненьем взволновал.

                         Вспомнись мне, Забвенный мною!

                         Просияй сквозь сумрак дум –

                         И созиждется Тобою

                         Сердце чисто, светел ум!

Смысл этого стихотворного послания митрополита-поэта прозрачен. Причиняем зло себе мы сами.  Но ничто не может помешать нам соединиться с Богом – источником нашей нравственности, если мы этого захотим. И у нас есть для этого все возможности: ведь мы созданы «по образу и подобию» Его. А если Бог есть Любовь, то уподобиться Ему можно только через любовь к Нему и к людям. Христианство утверждает непреложно:  только живя в согласии с Богом, с Божественным нравственным законом, можно обрести гармонию духовного и материального начал, иначе не достигаемую: душевное равновесие, покой, радость, мир, здоровье  и благополучие.

Христианское  понятие «спасение» с отрицательной стороны  предполагает избавление от тяжелого состояния  –  душевной нечистоты  и  ее следствий (бед и физических недугов),  –  которыми одержим человек. Со стороны положительной спасение означает достижение  блаженного состояния  души – радости, осмысленности, полноты жизни. Более того: обрести такую полноту – значит не только найти ее в нынешней жизни, но через бессмертие души перенести ее в вечность. Так полнота жизни и бессмертие  сочетаются воедино. К этой великой гармонии стремится  любая человеческая душа: верующая – осознанно, неверующая – подсознательно…

Спасение человека и есть главная цель религии.

…Нередко можно слышать высказывания о том, что все религии учат, в сущности, одному и тому же и что разницы между ними нет. Это лишь на поверхностный взгляд.  Если бы это было так, не сосуществовали бы в нашем мире разные религии. А они не только сосуществуют, но и заявляют о своей истинности – каждая по отдельности. За которой же Истина?

Да, каждая религия содержит в себе общечеловеческие нравственные установки, но даже схожие установки освещаются в них по-разному. Так что есть существенные различия не только, например, между язычеством и христианством, иудаизмом и христианством, но и между христианскими конфессиями.  

Главное различие между язычеством и христианством в том,  что  христианство честно говорит человеку и миру: «Ты болен», – а язычество успокаивает – «ты здоров». Христианство призывает: «Пройди через труд покаяния и  вернись душой к Отцу Небесному», а язычество предлагает взамен – примитивное задабривание многочисленных  «богов», подозрительно похожих на нас с вами, со всеми нашими пороками.

В иудейском Ветхом Завете Десять Заповедей дают человеку законы, без которых нормальная жизнь общества невозможна. Они предупреждают о том, чего нельзя делать: «не убий», «не укради» и т.д. Это в подлинном смысле законы, регулирующие внешние, социально значимые поступки человека. Важным было, главным образом, то, что человек делает.  На том этапе развития  человеческого общества и личностного сознания  этого было вполне достаточно. Но время шло, развивался человек, усложнялась общественная жизнь. Человеческий дух созрел для принятия  духовных истин.  Христианство, подтверждая и утверждая прежний закон, повело человечество дальше: оно  говорит уже не только о наших делах, но и о более глубинной – духовной – ипостаси  личности. Оно обращается не только к тому, что человек делает, а к тому, что он  есть. Отсюда забота о чистоте тайных помыслов и сердца (ибо для Господа нет ничего тайного), о всецелой чистоте человека. Вместо «делай» Ветхого Завета, Новый Завет говорит «будь!» Итак, «будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5,48). И христианское «блаженство» – это  отнюдь не внешний комфорт, а  внутреннее состояние – состояние нашего духа, такое устроение духовной жизни, которое преображает  и нас, и все вокруг нас. «Спасись сам – и вокруг тебя спасутся тысячи», – только этого жаждет от нас Господь. Это и есть «быть» – в противоположность нашему пресловутому «иметь»…    

Однако даже в самом  христианстве  исторически выделились три разных подхода к осмыслению понятия «спасение» – в соответствии с католическим, протестантским и православным мировоззрениями.    

Воплощением западного христианства стал Рим, который еще во времена язычества  по справедливости считался носителем и выразителем закона, права. Право было основой личных, семейных, общественных и государственных отношений. Религия не составляла исключения – она входила в общегосударственную систему. Становясь христианином, римлянин и христианство старался понять с этой стороны. Так получила начало юридическая теория спасения. Впоследствии она была унаследована  всем западноевропейским христианством, католичеством, с его центром в Риме. Эта концепция исходила из того, что определенному труду должна соответствовать определенная награда, в том числе и на небесах (как если бы Господь был главным бухгалтером, подсчитывающим ежегодный баланс), – тогда «зарабатывание» награды становится  сущностью спасения и поэтому ставится в качестве основы религиозной жизни и богословской системы. Прощение и спасение (в виде особых квитанций – индульгенций) можно было даже купить за деньги, не прилагая к тому никаких  нравственных усилий…

Для того, чтобы обеспечить себе известную долю благополучия «здесь» и спасение «там», человек договаривается с другим человеком (при этом полагая, что и с Богом). Они принимают взаимные обязательства, но это общение не есть общение любви, не  есть нравственный союз. Правовая этическая модель не требует привлечения внутреннего мира человека – его совести, привязанностей, благодарности…  Люди служат другим людям (а значит – и Богу) только потому, что иначе им не получить того, что нужно им самим. За эту службу они получают столько же и с его (и Бога) стороны. Отношения уравнены, все в расчете друг с другом и человеку никого не придется считать своим благодетелем (то есть ни к кому не испытывать чувства благодарности – одного из самых человечных!). Вместо живого союза душ предлагался холодный и расчетливый внешний, формальный союз, построенный на выгоде. Учение же  Христовой церкви о тождестве добродетели и блаженства  уходит при этом на задний план, воспринимается как несущественное. Высокий душевный порыв, пусть и не принесший  материального результата, – оказывается не в счет. Бескорыстный добрый поступок (а только таким и может быть действительно добрый поступок – без расчета на награду от человека или Бога) не является единственно ценным  в делах веры. То есть внутреннее состояние человека не особенно важно для католической идеи спасения, здесь существенно лишь внешнее поведение, соответствующее определенному образцу. Правда, это обрекает человека на одиночество, но себялюбие и есть сознательное одиночество.

С возникновением протестантизма, начиная с эпохи Возрождения, человек еще больше сконцентрировал свою деятельность на изменении внешнего мира в ущерб преображению своего внутреннего состояния. Здесь не место подробно рассуждать о том, как произошел раскол в католическом мире. Можно только отметить, что существенным противоречием, характеризовавшим в тот момент противостояние католицизма и протестантизма, было их отношение  к труду  и богатству. Дело в том, что традиционное христианство на первое место всегда ставило отношения с Богом, а затем уже  шли земные заботы как средство поддержания материальной жизни тела. С точки же зрения протестантизма, Бог судит о достоинстве христианина по тому, как он выполняет свои  сугубо земные обязанности, то есть, упрощенно говоря, если ты хороший работник, то этого достаточно, чтобы быть угодным и Богу. И, как следствие, преобразовалось и отношение к богатству. Вначале протестантизм осуждал роскошь католических прелатов и вообще богатство как самоцель, проповедовал скромность и воздержание, но логика его развития в определенный исторический период привела к тому, что богатство стало не только законным (а если нет?), но и «угодным Богу». Более того,  успешность (в смысле известности, умения использовать других людей, делания карьеры) и богатство стали для протестантского мировоззрения  знаком  «избранности» человека Богом. В существенных своих понятиях оно является, таким образом, возвратом к дохристианским, ветхозаветным временам, когда избранный Богом иудейский народ впал в заблуждение, поклоняясь «золотому тельцу». Логика протестантизма неумолимо влекла человека к жизни по принципу «иметь», когда ценность человеческой личности измеряется тем, что ей принадлежит. Так, изменив отношение к труду и богатству, протестантизм преобразил и христианское мировоззрение. Именно такое мировоззрение было перенесено  из Старого Света – в Новый Свет, Америку, которую Колумб всего лишь открыл, потому что завоевали ее  «новые христиане»… Сегодняшняя Америка  практически  отреклась от своих христианских корней (быть христианином – это «не политкорректно»), но успешность и богатство  – в чести как никогда… 

Совершенно иначе воспринимается  человеческая личность в ее взаимоотношении с Богом  и окружающим миром – православным     мировоззрением,  сохранившим в себе исконные христианские ценности. Оно ориентирует человека на жизнь по принципу «быть», ставя в основу жизнедеятельности человека заботу о совершенствовании его внутреннего мира. Православие непреложно  утверждает,  что человеческой душе дано стремиться познать, что  счастье не «снаружи», а «внутри» ее  – в полном соответствии со словами Христа: «Царство Божие внутри вас есть». Православное  мировоззрение   делает упор именно на  нравственную сторону жизни человеческой личности и общества в целом, потому что         невозможно вести по  пути совершенствования человека и все общество с помощью только юридических установлений –   внешних законов, –  если не работать, выражаясь современным языком, на «молекулярном уровне» – то есть  с душой  каждого человека, а такая работа невозможна без обращения к Божьей помощи. Этическая модель отношений, основанная на любви (нравственный союз, а не формальный союз-выгода), лежит в основе мироощущения  истинно, не формально православного человека. Тот исторический период,  когда  имело место попытка  отвергнуть  православное мировоззрение и  «устаревшее» социальное устройство, изобрести  «новые  законы жизни»  и построить жизнь  на них, – стал  для православного народа подлинной катастрофой… 

Центральной идеей  православного мировоззрения является Святая Троица – эту истину о себе открыл человеку Сам Госполь. Будучи Троичным в Лицах, но Единым в существе, Господь  хочет, чтобы и созданное им человечество  отображало в себе  это единство лиц в одном  – чтобы люди жили не как обособленные личности, одинокие «я», но как «мы». В идеале человечество должно было бы  стать цельным и  сплоченным сообществом, связанным любовью, в котором каждый воспринимает радости или скорби ближнего как свои собственные…

Воспринявшее глубоко в себя идею Троицы,  православное самосознание породило идею соборности. Понятие «соборности»  находится как бы вовне человека и связывает его с другими, такими же, как он, членами общества  – в единое целое. Откуда взялась эта соборность? Наши предки жили в особо трудных внешних условиях –  выстоять против напастей можно было только всем вместе.  И очень важно было понимание цели и смысла жизни –  чтобы держаться за такую тяжелую жизнь. Благодатной, все освящающей и все соединяющей идеей явилось таинство любви в Святой Троице, призывающей к подобному же объединению всех людей: «Да все едино будут». К такому именно образу бытия — к единству во множестве — и был призван человек, прежде всего в семейных отношениях, затем в масштабах общества и, наконец, всего человечества. Западный  же человек оказался  чужд идее соборности, – он «атомарный», его сущность ограничена им самим. Оказавшись оторванным от родного социума, он  мало меняется, ибо его мир, пусть и  достаточно  узкий,  –  весь в нем самом. Индивидуализм  и сугубый рационализм  успешно пускают корни и на постсоветском пространстве –  долгое время отвергавшиеся православные ценности  не сумели стать барьером  на их пути…

Врожденная, глубинная потребность человечества в дружбе, взаимопонимании, взаимопомощи  все же  не исчезла  полностью. Ее проявления не так уж редки.  Проявляется она зачастую и в искаженной форме. Так, современное атеистически (и эгоистически) настроенное человечество, одержимо контактерством: очень хочется ему найти внеземные цивилизации. Когда спрашивают у энтузиастов этих проектов: «Зачем?», – они восклицают: «Но ведь так радостно знать, что мы не одни во вселенной!». При этом как-то совершенно искренне  забывается, что  дружбу, любовь, взаимопомощь  можно найти гораздо ближе!..         

Знаменитый философ и великий безбожник Вольтер, мировоззрение которого во многом легло в основу последующего развития западноевропейской мысли,  сказал, что если бы не было Бога, то его следовало бы придумать. Что он имел в виду? Признавая все-таки бытие Бога (!),  Вольтер представил Его кем-то вроде надзирателя при нерадивых  рабах. Простейшая аналогия: будут ли люди, добросовестно и качественно работать, если над ними не будет начальника? Такая аналогия, однако, хоть и наглядна,  – но далека от истинного, православного понимания взаимоотношений между человеком и Творцом. Ведь начальник, не задумываясь, оштрафует или уволит. Бог же – Отец Небесный –  не только и не столько «контролирует», но гораздо более –  помогает, и лечит, и спасает своих  детей – нас…    

Поэтому  наши менее цивилизованные, но более мудрые предки считали высшей ценностью  веру в Отца Небесного,  исходя из которой и выстраивалась вся  православная  иерархия ценностей:

  Любовь к  Богу и созданному им миру.

  Родина, труд на ее благо.

  Семья.

  Ближние (друзья, родственники, сослуживцы, соседи). 

  Личные интересы и потребности.

Подходы, как видим, различаются существенно. Какая же  система взглядов  имеет смысл для нас? В первую очередь та,  что основана на наших социальных архетипах, на коллективной памяти, унаследованной от наших предков, – в том числе и  на православных ценностях. Только основанный на них порядок будет признан нашим внутренним чувством, нашей совестью справедливым. А без этого мы будем постоянно жить на грани полной духовной растерянности, во внутреннем разладе и тоске, с ощущением бессмысленности, пустоты, необоснованности нашего бытия…

 Для христиан, как и для упомянутых любителей «контактов», тоже жизненно важно знать, что мы не одни во вселенной. Но не к сомнительным «контактам» стремятся они –  гораздо важнее для них знать другое:  Бог Есть! Поэтому так страшны в своей бессмысленности идеи древних и нынешних богоборцев (имя им легион). Ведь если Бога нет,  – тогда мы, действительно, случайно возникшая (?!) космическая плесень, покрывшая какую-то глыбу, носящуюся в бесконечном, но пустом пространстве на окраине Млечного Пути.

Не менее опасно и другое, еще более распространенное  заблуждение:  Бог все-таки есть, Он даже создал нас, но потом забыл о своих  созданиях –  значит,  в глазах этого Бога мы не представляем никакой ценности.  А если Бог  забыл нас, -тогда зачем же нам искать такого Бога –  ведь мы все равно ему безразличны?.. 

Нет – Господь не равнодушен к нам. Нам важно знать, что в глазах Творца всего сущего, мы не заброшены, мы не ничтожества, копошащиеся на окраине Его Вселенной. Доказательство тому – величайшее доказательство! – приход к нам Его Сына  – Христа, который стал таким же человеком, как  мы, – чтобы понять нас и простить…   Смысл нашей жизни придает  именно то, что Бог пришел к нам Сам. Значит, в глазах Бога  мы  – великая ценность…   

Именно поэтому  так опасно  еще одно заблуждение, в которое пытаются ввергнуть наивные христианские души многочисленные ныне служители лукавого: нам  жизненно важно знать и то, что Иисус – это не порождение земли, не просто один из великих людей, создавших человеческую культуру, как это все чаще можно услышать сейчас. Ведь  человек – смертен, созданные им понятия и  вещи время и люди же  могут  и разрушить.  С Христом же, Сыном Божьим, в нашу жизнь однажды вошло нечто неразрушаемое. То, что не только само не может разрушиться, но еще и нас может спасти от разрушения. Все, что создает человек, подвержено тлению –  с Христом же нечто сверхчеловеческое, и в то же время человечное, вошло в нашу жизнь и сделало ее нетленной.  

 Христос приходил, чтобы помочь нам восстановить утраченную связь с Высшей Истиной – Отцом Небесным –  и спасти себя для вечности.  Но при этом мы  призваны спасаться не в одиночку, как малые челноки, разбросанные в бушующем море, а все вместе – на великом корабле христианской веры. И очень важно понять: слишком далеко зашел наш разрыв с Истиной, чтобы современный человек мог залечить его «самостоятельно». Поэтому спасение души необходимо искать в общем нашем Доме – Церкви, управляемой Христом, – так гласит  Божественное Откровение. Действительно, если мы хотим спасти свое здоровье, мы обращаемся к врачу, если хотим спасти свое имущество – обращаемся к юристам, если хотим спасти свою жизнь – обращаемся в милицию, а чтобы излечить и спасти свою душу, нужно также обратиться к какому-то  земному «компетентному органу», в данном случае –  к  Церкви.  Да, конечно, и сама  Церковь, и священнослужители  могут быть несовершенны,  – как все земное, – но только они, будучи носителями многовекового опыта духовной жизни, могут помочь нам искать ответы на вечные вопросы жизни   – этого  воздуха  вечности  мы не найдем ни  в  каком ином  месте, а без  него человек задыхается и тоскует, хотя зачастую сам не отдает себе в этом отчета…                      

Христиан часто называют жестокими  людьми – за их свидетельство о том, что вне Христа и Его Церкви нет спасения,  то есть возрождения от жизни греховной – к жизни в Вечности.  Это называется поставить  проблему с ног на голову. Жесток ли врач, уверяющий больных, что без принесенного им лекарства им не выжить? Жесток ли проповедник, говорящий, что вне Причастия человек не найдет Жизни? Так кто же жесток? Тот, Кто протягивает человеку руку помощи? Или тот, кто,  подталкивая человека к греху,  уродует его земную жизнь  и  лишает его жизни вечной?..  Но для того, чтобы болезнь излечилась, нужен не только Врач, но и наше желание у Него лечиться…

Чижевская Елена Антоновна – филолог, лингвист, член Союза писателей Беларуси

Пикулева Светлана Константиновна – преподаватель иностранного языка, г.Минск.